Гаити. Остров Калибана?

Пение птиц, напоминавшее трели испанских соловьев, горы, похожие на испанские сьерры, живописные долины, дубовые рощи – все это, вероятно, вызывало у европейского авантюриста Кристобаля Колона воспоминания о видах Кастилии, почему он и назвал первый открытый им в Новом Свете остров Эспаньолой («Маленькая Испания»). На этом острове колонизаторы всюду встречали хорошо возделанные хлопковые поля, заросли алоэ, мастиковые и плодовые деревья, а у индейских вождей, касиков, Колон неизменно отмечал добрый нрав и благородство.

Уже спустя несколько десятилетий остров начал активно заселяться чернокожими рабами. Считалось, что они более выносливы и покорны, чем автохтоны, последние представители которых исчезли уже в XVII веке. К 1789 году, когда западная часть острова находился уже под контролем Франции, население состояло из 500.000 негров-рабов и только 36.000 белых и 28.000 свободных мулатов. Революционная волна из просвещенной Европы докатилась до Нового Света на удивление очень быстро, и в 1804 году, в эпоху расцвета колониализма, Гаити стал первым в современности свободным государством черных.

Дальнейшая история Гаити – история переворотов и сменявших друг друга диктаторов, которые любили именовать себя «императорами» и «президентами», в зависимости от политической моды. Они держали в страхе собственный народ, воровали и совершали набеги на соседнюю мирную Доминикану. Первый из числа гаитянских предводителей, бывший раб и неграмотный служитель культа вуду Жан-Жак Дессалин (своего рода карикатура на знаменитого автора «Общественного договора»), начал с уничтожения белого населения Гаити. Последний диктатор Франсуа Дювалье носил прозвища «Папа Док», «Барон Суббота», «Солнце Гаити», «Король Счастья», «Поднебесная Радуга», «Апостол Единства», «Помазанник Африканских Богов», «Вампир и Повелитель Зомби». Он и его наследник Жан-Клод («Детка Док») прославились тем, что в течение нескольких десятилетий терроризировали население республики Гаити, опираясь на кровожадных «опричников» – жуткие вудуистские отряды «тотон-макутов». Они убивали христианских священников, офицеров и мало-мальски образованных гаитян. После того, как американский президент Кеннеди приостановил экономическую помощь республике (после щедрых вливаний Эйзенхауэра и Джонсона), его восковая кукла была публично исколота иглами и предана проклятиям.

В 1990 году, на новой волне демократических настроений, страну возглавил католический священник-расстрига и покровитель наркоторговцев Жан-Бертран Аристид, о котором также известно, что он изучал философию в Гаитянском университете и участвовал в радикальном движении братьев-салезианцев против Дювалье. Вскоре после своей инаугурации новый «Мессия», озабоченный уничтожением политических оппонентов, начал практиковать «надевание бус». На неугодного человека по распоряжению исполнительной власти надевалась горящая автомобильная покрышка, и две оставшиеся ветви власти должны были трепетать при виде ликующей уличной толпы. Аристида дважды вынуждали уйти в отставку, но он возвращался – во многом благодаря поддержке военизированной группировки под названием «Каннибальская армия». В конце концов мессия «Титид» под напором американской армии отправился в изгнание на родину своих далеких предков – Центральную Африку. Его место занял скромный агроном Рене Преваль, чей отец, да и он сам всегда сохраняли лояльность гаитянским людоедам.

«Мессия вернулся на Гаити, но это не помогло». Бесконтрольный рост населения, стойкие предрассудки интернациональной общины, киднеппинг, коррупция на всех уровнях и нищета и голод, вызванные катастрофичной и неконтролируемой вырубкой деревьев, наводнениями и эрозией почв – итоги хищнического правления своих предводителей подводят журналисты местных газет: «La pauvre Haiti». Возможно, что солнце, светившее над Гаити, было когда-то лучшим в мире солнцем. Только вот когда это было?

Среди гаитян имеет хождение горькая этимологическая шутка. Если разложить слово «haitiens» на две части, мы получим фонетический эквивалент «Hai Siens». В духе креольского языка отсюда вполне можно вывести «qui hait les siens». В переводе – «тот, кто ненавидит своих». Впрочем, не все соглашаются с такими шутниками: большинство простых гаитян считают себя свободолюбивым и добродушным народом.

«Полная потрясений история Гаити выплескивается за рамки каких-либо четких дат». На язык сами собой просятся слова: заколдованная, проклятая страна, «черная дыра» на карте мира. Казалось бы, из обретенной два столетия назад политической свободы должна была возникнуть история, но свобода обернулась химерой. Катастрофа Гаити – это фиаско европейского просвещенческого проекта, свобода без истории, выливающаяся в хаос.

Можно ли усмотреть хоть какой-то смысл в этом трэш-хорроре на тему свободы? Пожалуй, его типологически предвосхищает один знаменитый литературный сюжет. Сын колдуньи Калибан, безобразный раб из шекспировской «Бури», живет ненавистью к своему владыке Просперо, завладевшему «его» островом. Из магических книг Просперо он узнал названия светил и открыл для себя все богатства острова, но хозяин упрекает его:
                      Невежественный, дикий,
                      Ты выразить не мог своих желаний
                      И лишь мычал, как зверь. Я научил
                      Тебя словам, дал знание вещей.
                      Но не могло ученье переделать
                      Твоей животной, низменной природы.

Просперо слишком поздно заметил, что Калибан извлек из общения с ним и другое знание: раньше он был господином над самим собою, но теперь его загнали в нору, а волю отняли. Однако его торжествующий клич «Свобода, эгей! Эгей, свобода! Свобода, эгей! Свобода!» выражает лишь готовность расправиться со старым могущественным хозяином и послужить новым – шутам, пьяницам и ворам. Так в благодарность за свою науку европейцы получают от тех, кого они не сумели воспитать, лишь проклятия:                  

                      Меня вы научили говорить
                      На вашем языке. Теперь я знаю,
                      Как проклинать, – спасибо и за это...